Нападающий армейского клуба Егор Афанасьев пообщался с корреспондентом «Известий».
Эксперимент сборной России по хоккею, поехавшей на первый в сезоне этап Евротура молодежным составом, на прошлой неделе увенчался успехом. Против взрослых команд Финляндии, Швеции и Чехии играли спортсмены не старше 21 года, которые в новогодние праздники выступят на мировом первенстве в Эдмонтоне. В итоге на Кубке Карьяла наши ребята выиграли все три матча и завоевали трофей. Одним из героев финского выезда стал нападающий Егор Афанасьев, с 16 лет играющий в юниорских лигах Северной Америки, а в октябре подписавший контракт с московским ЦСКА. В интервью «Известиям» он рассказал об участии в Евротуре, подготовке к молодежному чемпионату мира и учебе в США.
— Вы лишь в октябре заключили контракт с ЦСКА и перед поездкой на Кубок Карьяла сыграли только один матч в МХЛ за «Красную армию». Тяжело было набрать форму за такое короткое время?
— Скажу больше: я болел две недели перед Кубком Карьяла. Была небольшая ломка тела. И две недели вообще не тренировался. Лишь за день до выезда в Хельсинки сыграл в МХЛ за «Красную армию» с «Сахалинскими акулами». После этого нас собрали, и мы поехали. Сейчас я в хорошей форме и рассчитываю ее улучшить к МЧМ в Эдмонтоне.
— Обговаривали при подписании контракта, что получите игровое время в КХЛ в составе основной команды или хотя бы в «Звезде», выступающей в ВХЛ? Или может получиться, что не будете вылезать из их молодежной команды «Красная армия»?
— Мне в любом случае надо играть до МЧМ. Без разницы, в КХЛ, ВХЛ или МХЛ. Нужна была игровая практика, потому что в Эдмонтоне играть с листа было бы непросто. Но надеюсь, что до отъезда в молодежную сборную мне и в ЦСКА дадут поиграть (во вторник Афанасьев оказался 13-м нападающим в заявке на матч КХЛ со «Спартаком», но на лед не вышел. — «Известия»).
— В Москву перебрались сразу после того, как весной из-за коронавируса за океаном прервались все соревнования?
— Только когда подписал контракт с ЦСКА. Летом прилетал в Сочи на сбор молодежной сборной. Потом улетал назад в Детройт, поскольку у меня там девушка. И уже в октябре вновь прибыл в Россию.
— Ваша девушка из Детройта?
— Живет в Канаде, но она итальянка.
— Как познакомились?
— Я же отыграл год в Канаде в OHL за «Уиндзор Спитфайрз». Пересеклись в ресторане, познакомились — любовь с первого взгляда.
— Почему с вами не приехала в Москву?
— Из-за COVID-19 сейчас визу не дают. Тысячу раз пытался ей организовать въезд сюда, но пока не получилось. Хотя мне говорят, что скоро такая возможность появится.
— Вы с 2017 года играли за пределами России, только недавно вернувшись в страну. Со многими из партнеров по сборной знакомы и поддерживали контакт?
— В сборной почти всех знал. Многих не видел пару лет, но практически со всеми играл на уровне юношеских соревнований, когда нам было по 14–15 лет. Классно было приехать и увидеть знакомые лица. Со всеми всегда были отличные отношения, но в последнее время на постоянной связи был только с несколькими людьми. Например, с Васей Подколзиным, Ярославом Аскаровым, игравшими за океаном Даней Чайкой, Никитой Седовым. Я уже был знаком и со всем тренерским штабом, у которого поиграл за молодежку летом на Кубке Черного моря и на сборе в Сочи. А с одним из ассистентов Игоря Ларионова Владимиром Викторовичем Филатовым пересекался еще на Кубке вызова в юниорской сборной, главным тренером которой он тогда был.
— Как распределялась работа у этого штаба на Кубке Карьяла?
— Игорь Николаевич дает больше всего наставлений, но в принципе все тренеры активно вовлечены в процесс. Понятно, что Сергей Владимирович Голубович больше занимается защитниками, а Филатов — нападающими. Ларионов занимается всеми, но в целом в сборной каждому из членов тренерского штаба дается слово.
— Быстро нашли взаимопонимание с Маратом Хуснутдиновым и Василием Подколзиным, с которыми играли в звене против финнов и чехов?
— У нас не было сборов, поскольку команду сформировали за день до начала турнира. И нас сразу поставили в звено с Васей и Маратом. Мы быстро сыгрались и смогли хорошо провести турнир, хотя до этого в жизни не играл с ними в одной тройке. Но нас поставили — и сразу возникла хорошая химия. Подколзин на первом месте среди бомбардиров с пятью очками, я на втором с четырьмя, Марат тоже забил парочку. Считаю, у нас отлично получалось.
— Вы сыграли в этом звене в первом и третьем матчах Кубка Карьяла. Почему на вторую игру против шведов оказались переброшены в тройку к Родиону Амирову и Данилу Башкирову?
— Просто тренеры захотели попробовать, как у нас получится. Тоже было отличное звено с парнями из Уфы. Мне понравилось, но Ларионов решил поставить меня на ключевой матч обратно к Подколзину и Хуснутдинову.
— В чем разница между играми с питерским и уфимским звеном?
— В принципе у нас все хоккеисты умеют делать всё, поэтому и попали в национальную сборную. Поэтому больших отличий не было — все могут отдать пас, бросить и сыграть в тело. Не зря же почти вся наша команда уже выбрана на драфте НХЛ.
— Победа вашей команды на Кубке Карьяла говорит о вашей силе? Или соперники вас недооценили?
— Не скажу, что мы такие классные. Но команда у нас отличная во всех линиях. Можем забить и в большинстве, и в меньшинстве, и в равных составах. Мужики в сборных Финляндии, Чехии и Швеции прибыли очень сильные. Пару человек из НХЛ, много людей из КХЛ. Так что слабыми эти команды точно не назову.
— Сильно помогает то, что сейчас готовитесь через игры с мужиками, а не через суперсерии с канадскими ровесниками, которые обычно в ноябре проходят?
— 100%. Начну с того, что за океаном сейчас хоккея вообще нет. Ни суперсерий, ни взрослых турниров. Так что у нас благодаря Евротуру огромное преимущество.
— Значит, Россия — фаворит ближайшего МЧМ?
— Нельзя говорить, что мы обязательно выиграем золото. Никто не знает, что будет завтра. Но у нас потенциал бесконечный и очень большое желание победить. Тренерский штаб также заряжен на успех. И ФХР создала прекрасные условия для работы. Не говоря уже про то, что за нами большая страна. И прекрасные болельщики, которые увидели, что мы ради них готовы играть на победу и биться от первой до последней минуты.
— Месяц назад «Нэшвилл» задрафтовал Аскарова, в прошлом году этот клуб выбрал вас. Обсуждали это с Ярославом?
— Моментально связались после того, как я увидел, что его выбрали. Сразу написал ему, поздравил. Сами понимаете, приятно, когда задрафтовали русского друга. Быстро пошли шутки про то, как будем вместе играть в «Нэшвилле». Конечно, Ярослав спросил про клуб и тренеров. Обычные вопросы, но он классный парень — думаю, у нас бы вместе хорошо получилось.
— У него есть шансы сделать в «Нэшвилле» такую же выдающуюся карьеру, как у Пекка Ринне?
— 100%. Он вообще красавчик и отличный вратарь. Будет продолжать в таком же темпе — спокойно сможет преуспеть там, как Ринне.
— Перед драфтом ожидали, что вас выберет именно «Нэшвилл»?
— Я разговаривал с представителями каждого из 31 клуба НХЛ в преддрафтовый сезон. Хотя бы один раз с каждым говорил. А с кем-то по три-четыре раза. Честно говоря, не ожидал, что меня выберет именно «Нэшвилл». С его представителями было только две встречи. Больше общался с «Детройтом», поскольку играл в тот момент в штате Мичиган. И Детройт был ближайшим городом.
— Андрей Алтыбармакян рассказывал, что еще до того, как его задрафтовал «Чикаго Блэкхокс», он приглашался этим клубом и в числе других игроков посещал экскурсии по арене и городу. У вас было что-то такое?
— Я был в Торонто перед драфтом. Делал тесты, проводили всякие обследования, брали интервью. Их я давал всем клубам, но только «Торонто Мейпл Лифс» приглашал меня в город на трехдневный сбор.
— Во время преддрафтовых интервью были необычные вопросы?
— Был вопрос, пью ли я алкоголь. Некоторые прямо в лоб спрашивают, а некоторые смеются, говоря: «Ты же знаешь, какие стереотипы о русских». Была и доля шутки, и доля серьезности. В принципе ничего плохого тут не было. А в остальном стандартные вопросы.
— В городе Нэшвилл уже бывали?
— Да, проходил сборы пару раз, один раз играл контрольный матч. Город понравился. Он очень оживленный — все люди горят хоккеем. На первой моей игре 19-тысячная арена была почти полностью забита. И всё вокруг в желтом — это наши болельщики в клубных цветах. Вообще супер!
— В самом городе запомнилось какое-то место?
— Запомнился Downtown — самое сердце Нэшвилла. Там прямо в центре города стоит арена, а вокруг нее всякие бары, куда люди после матчей идут есть и пить. Очень оживленное место.
— Нэшвилл считается столицей кантри-музыки…
— Да, это очень заметно. Я лично к кантри отношусь нейтрально. Для меня это новый стиль, которого в принципе нет в России. Но в Нэшвилле вы услышите такую музыку на каждом шагу. Кругом люди в ковбойских шляпах и обуви, с балалайками — точнее, с банджо.
— Не пугает то, что в последнее время у русских в «Нэшвилле» не очень задавалась карьера? Владислав Каменев там не удержался, Яков Тренин только в прошлом сезоне начал регулярно играть.
— За Каменевым, если честно, подробно не смотрел. А у Тренина я не считаю период в «Нэшвилле» неудачным. Он совсем недавно подписал односторонний контракт, в прошлом сезоне половину чемпионата отыграл за команду, у него даже получилось забить. Но вообще у каждого своя судьба. Не думаю, что для кого-то там есть разница, русский, американец, итальянец или француз. Будешь хорошо играть — тебя поставят в состав вне зависимости от национальности и цвета кожи.
— Большая часть вашей заокеанской карьеры прошла в USHL в составе команды «Маскегон» в штате Мичиган. Что скажете об этом городе?
— Запомнился климат — очень похож на наш русский. Я большую часть жизни провел в Москве, где полноценная зима и жаркое лето, а осенью и весной дожди. В Маскегоне та же ситуация. В остальном это маленький тихий городочек рядом с озером Мичиган. Хорошее место для хоккея, потому что нет никаких посторонних вещей — просто приходишь на арену, весь день там проводишь, тренируешься, потом приходишь домой и спишь. Было весело, тем более всего было пятеро русских — кроме меня это Игорь Ларионов-младший, Андрей Голиков, Саша Яковенко и Даниил Гущин.
— Много пережили длинных автобусных выездов в USHL?
— У нас были очень хорошие условия в Маскегоне. Очень хороший хозяин команды. Автобусы выделялись с кроватями, куда залетел и спишь. Это было здорово, поскольку случались выезды по 14–16 часов. Самый дальний — в Северную Дакоту. Но хорошо, что не приходилось сидеть и потеть, когда у тебя затекают колени. Не у всех команд были такие условия.
— С Игорем Ларионовым-старшим довелось познакомиться еще через его сына?
— Конечно, Игорь Николаевич очень часто приезжал на игры «Маскегона». Встречался с нами, подсказывал, делился опытом со всеми. Даже пару раз выходил на тренировки и персонально занимался с желающими.
— Вы уезжали за океан ради учебы. Где обучались?
— Первый год учился в Детройте, в частной школе — Shrine catholic high school. Там были очень умные дети. Мне в первое время было тяжеловато учиться, но, когда выучил английский, стало интересно. Учился на менеджмент, поскольку это близко к хоккею. Ясно, что доктором не стану, поэтому выбрал то, что полегче.
— В чем разница между российскими и американскими школами?
— Самая главная разница — в переменах. В России у тебя иногда может быть перерыв между уроками в 20–30 минут, успеваешь сходить на обед. А в Детройте тебе давали три минуты. То есть ты должен за три минуты выйти из класса, добежать до своего шкафчика, достать вещи и добраться до класса! Вы, наверное, в фильмах видели эти шкафчики длинные, где должны взять учебники для следующего урока и убрать учебники с предыдущего. У нас в школе не разрешали ходить в класс с портфелями. И нужно проделать весь этот путь за три минуты.
— А если не успеете?
— Одни учителя скажут, что ничего страшного. Это те, с кем нашел общий язык. А некоторые и даже многие преподаватели могут дать тебе так называемый detention — наказание, когда после учебного дня еще 45 минут сидишь в классе с такими же провинившимися учениками. И ничего не делаешь, а за тобой смотрит учитель. Ни пообщаться с другими, ни посмотреть в телефон или компьютер. Только открыть книжку и тетрадь. И работать.
— Часто опаздывали после перемен?
— Бывало. Там же еще ужас в том, что не все классы находятся рядом со шкафчиками. Иногда между ними дистанция в три-четыре этажа. И ты бежишь сломя голову, забегая в кабинет весь в поту. И никого не волнуют обстоятельства. Правила общие, всем всё равно. Даже в туалет не успеешь добежать. А добежать до класса я часто не успевал. Но с некоторыми учителями находил общий язык. Тем более они знали, что я хоккеист, который еще вне школы много тренируется и устает. Поэтому шли на встречу и закрывали глаза на опоздания.
Источник: Известия
