Прохор Полтапов — один из самых перспективных нападающих системы ЦСКА. В этом сезоне 20-летний форвард стал регулярно играть в команде КХЛ. В 49 матчах регулярного чемпионата он набрал 10 (5+5) очков при среднем игровом времени в 08:30. В интервью Sport24 молодой хоккеист рассказал:
— Вы не играли с «Салаватом», но видели, как команда проиграла из-за снятия вратаря в овертайме. Как отреагировали?
— Мы хорошо играли, хоть и были под нагрузками, так как готовимся к плей-офф. Гол в овертайме скорее несчастье. Немного не разобрались и пропустили. Когда пропустили, я просто подумал: «Как это возможно? Каким образом?»
— Вы проводите первый полноценный сезон в КХЛ. Какие ощущения?
— Отличные. Не могу сказать, что чего-то я не ожидал. Все-таки в прошлом сезоне я играл, дебютировал еще в позапрошлом, сыграл один матч.
— Устали от напряженного графика?
— Много игр — это круто. Ты постоянно в игровом тонусе. Перелеты, поездки, новые города — настоящая хоккейная романтика. Мне это очень нравится.
— Романтика — это звучит красиво. По факту ведь тяжело: ночные перелеты, смена часовых поясов и так далее.
— Не знаю, мне нравится. Командная атмосфера, перелеты, движение. Я кайфую.
— Почувствовали, что ваше положение в команде изменилось в этом году?
— Не то, что положение… Просто команда как будто приняла меня, и нет такого, что я отдельно ото всех. Со всеми нормально общаюсь. В прошлом году я все-таки был еще робким, стеснялся подходить и спрашивать.
— Теперь можете подойти к Слепышеву или Нестерову и спросить совет?
— Конечно! Ребята мне много подсказывают во время матчей, в каких-то микромоментах: как клюшку поставить, куда коньки развернуть и так далее.
— Есть вещи, которые вы изменили, улучшили в этом сезоне?
— Скорость в голове. Можно много и быстро бегать, но вопрос — куда ты будешь бегать. Нужно быстрее соображать. И мне надо было быстрее соображать в прошлом сезоне. В этом получилось перестроиться.
— Это просто со временем пришло?
— Работа самим с собой. Я всегда задаю себе вопросы: что мне не хватает? В чем нужно прибавить? Плюс, конечно, набрался опыта.
— Меньше месяца осталось играть в регулярном чемпионате, вы уже со всеми соперниками встречались. Выделите несколько команд, которые произвели наибольшее впечатление.
— Сложнее всего было играть против СКА и «Торпедо». В «Торпедо» все быстрые, все в пас играют, друг под друга открываются. У СКА просто все четыре звена ровные: все бегут, все делают.
— Против кого из игроков вам сложнее всего играть?
— Есть определенный типаж игроков, с которыми мне тяжело играть. Это защитники с длинными клюшками. Ты просто такого защитника не чувствуешь! Иногда бывает, что едешь и ощущаешь, где игрок. А такого ты не чувствуешь, а клюшка у него рядом с тобой, он достает до тебя. Не люблю против таких играть! Ужас! Вроде подкрутился, убежал у него, а он сзади тебя ловит и забирает шайбу.
— И что делать?
— Убегать от таких защитников! Делать себе такой гандикап расстояния, чтобы он тебя точно не достал.
— Вы эмоциональный человек?
— Я вспыльчивый, но на себя. После игры буду пересматривать свои моменты, что я сделал плохо, а что нет. Но стараюсь это не показывать. Никому не интересны мои психи. Я выхожу и играю, люди за это заплатили деньги. Они пришли наслаждаться игрой, а не смотреть, как я взрываюсь на скамейке и долблю в борт.
— Но вы в первом матче сезона получили 5+20. В тот момент, когда были удалены до конца матча с «Металлургом», думали: «Ну, все, сейчас отравят в Вышку или МХЛ»?
— Не то, что меня отправят в МХЛ. Я думал, что вообще закончу после этого! Это не просто косяк, это в первом периоде, вторая или третья смена, и сразу 5+20. Но пришли ребята, сказали: «Ничего страшного, все бывает, перегорел». Я немного успокоился. Потом подумал над своей ошибкой, сделал выводы.
— Ощущали, что место во втором звене в первом матче сезона — некий аванс от главного тренера? Вы могли просто «перегореть».
— Не знаю. Может, и могло повлиять. Не задумывался.
— То, что вы очень много копаетесь в себе, не мешает вам в игре?
— Если не будешь копаться, можно наступать на те же грабли. Просто надо думать об этом во время тренировочного процесса. До матча. В игре все лишние мысли убирать.
— Мама активно вмешивается в вашу хоккейную жизнь?
— Естественно! Она меня в хоккей привела в два года.
— Почему так рано?
— Был гиперактивным ребенком. Больше никуда не брали. Так что меня просто на каток выпустили, и я начал кататься. Потом уже «хочу-хочу».
— А сейчас как?
— Мама ни одной игры не пропускает. Всегда со мной. Она сыграла огромную роль в моей хоккейной и в обычной жизни. Она тот человек, который возил меня на тренировки, она все время мне посвящала.
— Не говорила вам никогда, чтобы вы лучше учебой занялись, а не хоккеем?
— Говорила. Помню, как я очень плохо сыграл, не забил два буллита, мы проиграли команде из нижней части таблицы. И она сказала мне: «Может, лучше будешь биологию учить?» Я такой: «Нет уж». Это мама так хотела меня разозлить.
— Сейчас чаще критикует или хвалит?
— Она знает, когда нужно надавать, когда нет. Мы с ней оба вспыльчивые, любим поругаться. Но пытаемся контролировать друг друга.
— Ваше игровое время по сезону скачет: можете отыграть и 12 минут, и 2 минуты. Знаю, что игрокам очень сложно, когда редко выпускают.
— Сергей Викторович (Федоров. — Sport24) давно в хоккее. Значит, он что-то понимает. Мое дело выходить и отрабатывать каждую свою смену, а то в следующий раз вообще могут не дать сыграть, потому что я за то время ничего не показал.
— Миша Мальцев мне рассказывал, что реально сложно фокусироваться на скамейке на игре и не замерзать. Вы частенько заявлены 13-м нападающим. Тоже сложно?
— У меня нет проблем с фокусом на игру. У меня лучшие места на арене, я сижу на скамейке и кайфую.
— А в том плане, что вы не размятый?
— Я размят. Катаюсь во время коммерческих пауз, могу поприседать. И этого мне хватает. Выходишь после такой разминки на короткую смену секунд на 20-25, приезжаешь на лавку уже разогретым. В следующей смене можешь побольше играть.
— Бывало, что переигрывали смены, и на лавке доставалось?
— Да, мог переигрывать. Но мне за это не доставалось, просто тренеры говорили, что так не надо, что идет закисление мышц, что в следующей смене могу где-то не добежать, не доработать.
— Переигрывали смену из-за желания показать, или просто не могли вовремя смениться?
— Не было момента смениться. Техническая заминка.
— Сергей Федоров только второй сезон работает в качестве главного тренера, и о его методах все еще известно немного. Назовите несколько вещей, которые его характеризуют как тренера.
— Американский подход. Спокойный, думающий, пытается быть на шаг впереди тренер.
— Вы были совсем маленьким, когда играл Федоров. Но смотрели его матчи в записи?
— Мне сейчас 20 лет. Я только четыре года назад начал интересоваться хоккеем. Именно смотреть. До этого я просто любил приходить и играть.
— А амбиции были попасть в НХЛ, КХЛ, сборную России? Ради чего вы каждый день ходили на тренировки?
— Мне просто нравилось. Не было такого, что я хотел куда-то поехать. Мне и тренировки нравились. Все в кайф было.
— Что поменялось в 16 лет?
— В ЦСКА перешел. Там уже нужно было больше думать, я стал играть в МХЛ.
— До этого вы были в «Динамо».
— Но там играл по школе. А тут в ЦСКА в МХЛ начал играть, ребята постарше, другие интересы. У меня как будто что-то щелкнуло. До этого мне просто нравился хоккей, а тут я понял, что это дело моей жизни.
— Вы родом из Петербурга, но профессиональную карьеру начали в Москве. Как так получилось?
— В 12 лет я переехал в Подольск. Меня позвал к себе в команду тренер Курочкин Вячеслав Павлович. Московский чемпионат по детям намного сильнее, чем питерский. Мы с мамой и сестрой переехали в Подмосковье. Помню, как мама не хотела меня оставлять на сборах в Твери. (Смеется.)
— А папа в Питере остался работать?
— Да.
— Почему в интернат вас не поселили?
— Мама была против.
— Вы говорили, что перешли в «Витязь», потому что в родном городе выиграли все трофеи и развития не было. Как это вообще возможно в городе с населением в шесть миллионов человек, где есть мощный СКА? И нет развития?
— В Питере нет такой конкуренции, какая есть в Москве. Есть одна вертикаль, все идет в СКА, лучших ребят собирают в одном клубе.
— «Серебряные львы», где вы начинали, не относились ведь к СКА?
— Когда я ушел, они стали относиться. До этого это была простая коммерческая школа, где все было за деньги: тренер, форма, лед. Когда я приехал в «Витязь», то офигел, что нам форму выдавали.
— Что для вас еще было новым, когда попали в «Витязь»?
— Мы начали заниматься ОФП, в Питере у нас был только лед. В остальном большой разницы не было. Ну, может, ребята были покрупнее.
— Вас потом в «Динамо» позвали?
— Моего тренера сняли в «Витязе», он посоветовал идти в «Динамо» к тренеру Суяркову Сергею Владимировичу. Меня пригласили, и так я там и оказался.
— Правда вас очень настойчиво звали в ЦСКА?
— Вроде как да. Но я не очень в курсе. Обычно со всеми мама разговаривала.
— У вас, судя по всему, очень деятельная мама.
— Очень деятельная! Все решает. Мне было 16 лет, можно было играть в МХЛ. У «Динамо» молодежная команда базировалась в Новогорске. Мама сразу отсекла базу. Нужно было думать куда. Меня тогда еще в СКА звали. У меня семья верующая. Мама выходила из церкви, и из ЦСКА позвонили. Так и решили. Но вообще я в Питере не хотел. Мне не нравится город. Хоть и прожил там 12 лет, душа никогда не лежала. Серость, тучи. Туда прикольно съездить на отдых на неделю. Но постоянно жить мне было тяжело.
— В детстве не было мечты играть за СКА?
— Нет. Меня в детстве приглашали в СКА, рассказывали о тренировочном процессе. Там было все строго, распорядок, режим. У нас в «Серебряных львах» просто кидали шайбу и давали играть, тренер советовался с нами, что мы хотим делать. И мне это все очень нравилось, а строиться в СКА не хотел.
— Так разве в ЦСКА не строго?
— Ну, к тому моменту я уже вырос, понимал, что так надо.
— Вы сказали, что в 16 лет начали интересоваться хоккеем. Как началось ваше хоккейное образование?
— Я начал разбираться в НХЛ, кто там хорошие игроки. До этого я вообще ничего не знал.
— На Овечкина, значит, не равнялись.
— Нет, у меня же хват другой, чего мне на него равняться? Я тогда смотрел на Малкина и Дацюка. У меня в Питере был 11-й номер, а в «Витязе» — 13-й.
— С номером 13 что-то связано?
— Вообще ничего. В детстве я хотел взять первый номер. Ну, я же первый. Но мне объяснили, что первый — вратарский. Решил, что будет две единицы — 11-й. В «Витязе» 11-й был занят, так что я взял 13-й.
— Как часто вам звонят из «Баффало»?
— Недавно мне звонил директор по развитию молодых игроков «Баффало». У нас была зум-встреча. Разговаривали о моей игре, самочувствии, как мне играется со взрослыми. А так, больше ничего не было. Иногда пишут, что смотрят мои игры.
— Как я понимаю, после того, как вы продлили контракт с ЦСКА в ноябре 2021 года до 2025 года, к вам немного охладели.
— Нет. Так же общаются, не заметил никаких изменений. Я же в любом случае остаюсь их активом.
— Были ли на тот момент сомнения, что срок слишком большой?
— Да я на тот момент не играл в КХЛ. Какая НХЛ? Рано еще. Надо быть реалистом.
— Каким вы должны стать игроком, чтобы после этого сказать: «Все, я готов к НХЛ»?
— Я должен все уметь на льду. Там-то все умеют на льду. Макдэвид все умеет. Маккиннон все умеет. Томсон все умеет.
— Вы здорово в прошлом сезоне сыграли в МХЛ, дебютировали в КХЛ и ВХЛ. Летом была уверенность, что закрепитесь в основе?
— Я готовился, надеялся. Но я ведь не закрепился. Я сейчас сижу. Закрепился — это как Максим Соркин.
— Когда у вас прошли мысли: «Вау, я в ЦСКА, вокруг олимпийские чемпионы и обладатели Кубка Гагарина»?
— Когда мне в первой смене воткнули. Сразу тогда все ушло. Это было еще в первой игре с рижским «Динамо». Я такой: «А мы, оказывается, играем?
— Расскажите о своей жизни вне хоккея. Чем интересуетесь?
— В этом сезоне у меня нет никаких хобби и интересов, кроме хоккея. Просто нет времени. Ты либо отдыхаешь, либо играешь, либо тренируешься.
— Ну, а как отдыхаете?
— Лег и лежишь. (Смеется.)
— Фильмы, сериалы, книжки?
— Я вот все вожу с собой Гоголя, все пытаюсь начать его читать, но у меня никак не получается. Мне плохо становится.
— «Мертвые души»?
— Сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки». Все никак не могу начать.
— Как выходные проводите в Москве?
— С мамой и сестрой. Они по мне скучают.
— До сих пор вместе живете?
— Да, вместе.
— Может, вас и на тренировки возят?
— Да бросьте. Мы близко живем, меня не надо возить.
