Мишаков Евгений Дмитриевич

Маленький Женя появился на свет в деревне Никиткино Егорьевского района, а москвичом стал в семь лет – его отец тогда работал проходчиком. Жить с такой работой приходилось в бараке для метростроевцев, но у семилетнего Жени развлечений хватало. Как и многие мальчишки тех лет, он познал все радости дворового футбола и хоккея в коробке. Часто вместо реальных спортивных снарядов в этих играх использовались тряпичные мячи или консервные банки.

И, надо сказать, уже тогда мальчик выделялся среди своих сверстников, проявляя недюжинные способности к обеим играм. Старший брат Жени, догадавшийся, что в семье растёт будущий чемпион, отвёл способного парня на расположенный неподалеку стадион "Химик". И Женя стал играть за команду, где все ребята были старше него, и выделялся своей техникой даже среди них. К тому же уважение к себе он умел вызвать у мальчишек даже в совсем юном возрасте. И силы, и ума, и доброты для этого у него хватало.

Вскоре бараки метростроевцев снесли и родителям Жени пришлось переехать в другой район. Мальчик получил "гражданское" образование: семилетка, ремесленное училище. Затем стал автослесарем четвёртого разряда. Но и о спорте, естественно, не забывал – играл в футбол и хоккей в обществе "Трудовые резервы". Там он и познакомился со своим другом на всю оставшуюся жизнь - Борисом Михайловым.

"Знакомы мы с Женей с 1955 года. Прибавлять "были" язык не поворачивается, - говорит Михайлов. - Много лет прожили в одном дворе в районе 1-й и 2-й Хорошевской улиц, пришли в дворовый спорт, ещё тогда играли в одной команде. Женя был постарше и всегда выступал заводилой, а нам оставалось лишь следовать его советам и указаниям. Наши отношения и в последующей жизни так же складывались. Он был для меня кем-то вроде опекуна. По его рекомендации я сначала попал в молодёжную команду московского "Локомотива", потом два года отыграл во взрослой, и, наконец, он же способствовал моему появлению в ЦСКА".

Впрочем, сам Евгений в "Локомотив" также попал по протекции. Тут посодействовал живший по соседствую Юрий Волков, к тому времени уже именитый хоккеист, хотя ещё и не получивший двух своих золотых наград чемпиона мира. За Мишакова в "Локо" началась настоящая схватка: заполучить его хотели и футбольные, и хоккейные "железнодорожники". Свой выбор спортсмен сделал в пользу последних – всё-таки характер у него был стальной и мощь не совсем футбольная. Так началась карьера великого хоккеиста.

В "Локомотиве", правда, задержаться не удалось. Пришла Мишакову повестка из военкомата, и отправился он в долгое путешествие по армейским командам. Погоны снять ему удалось лишь через 20 лет – уже в звании подполковника. Евгений Дмитриевич Мишаков – двукратный олимпийский чемпион (1968, 1972), четырёхкратный чемпион мира (1968-1971), серебряный призер ЧМ 1972, восьмикратный чемпион СССР (1964-1966, 1968, 1970-1973), серебряный призер чемпионатов СССР 1967, 1969, 1974, обладатель Кубка СССР 1966-1969, 1973. Награждён двумя медалями "За трудовую доблесть" (1968, 1972). Сначала была команда Калинина, представляющая

Московский военный округ, затем – ЦСКА, куда же без него. Выяснилось, что на чемпионате Вооружённых сил Женя очень приглянулся Анатолию Тарасову, и тот ничтоже сумняшеся приказал: "Доставить его ко мне". В форме ЦСКА Мишаков провёл долгих 12 сезонов и выиграл всё, о чём мог мечтать хоккеист.

"Он для меня всю жизнь был как отец родной", - говорил Евгений Дмитриевич о Тарасове. И эта привязанность была взаимной. "Женю часто называли любимым игроком Тарасова, - рассказывает Борис Михайлов. - Но от таких великих тренеров похвалу нужно было еще заслужить. Для Мишакова не существовало на льду преград, никогда он никого не боялся. Это хоккей его боялся. Для него безумно важны были честь клуба, флага, свитера сборной. Но об этом он никогда не говорил, а свою преданность показывал на площадке. Он был одним из самых мужественных хоккеистов. На чемпионате мира 1969 года в Швеции играл с выбитой кистью. Нос ему ломали несчетное количество раз. Смелостью отличался не только на площадке. Был очень принципиальным, его невозможно было сбить с толку или навязать какое-то чуждое мнение".

Мишаков вспоминал случай, как однажды молодой и строптивый Борис Александров, едва придя в команду из Усть-Каменогорска, отказался собирать после тренировок шайбы и таскать в поездках станок для точки коньков. Внушение Евгений новому товарищу сделал как тогда было принято – кулаком. Увидевший это Тарасов подошёл выяснять, за что бьют его подопечного. "За дело", - спокойно ответил Мишаков. "За дело можно", - ответил Анатолий Владимирович и ушёл.

Александров и Мишаков вскоре сдружились, стали не разлей вода и о том эпизоде вспоминали исключительно с улыбкой и в воспитательных целях.

Ну а умение Евгения Дмитриевича забивать голы в самые ответственные моменты матчей стало его визитной карточкой. Тройку Мишаков – Моисеев – Ионов тренеры всегда выпускали в критической ситуации. Даже когда преимущество звена Харламова над остальными тройками советской сборной было неоспоримо, Мишаков и компания всё равно играли роль палочки-выручалочки.

Вспомнить хотя бы знаменитый финал Кубка европейских чемпионов, в котором сошлись две советские команды – ЦСКА и "Спартак". В двухматчевом противостоянии первый ход остался за красно-белыми. Благодаря ударной тройке братья Майоровы – Старшинов они победили 3:2. Но во второй встрече задавала тон уже пятёрка Мишакова и Моисеева, хотя поначалу спартаковцы и вели 4:2. Евгений забил третий гол в ворота "Спартака", Моисеев — пятый, и, как показалось многим специалистам, именно эти голы сломили спартаковцев. ЦСКА тогда победил 8:5 и в очередной раз завоевал евротрофей.

Приходилось Мишакову забивать в решающие моменты и в сборной. Поражение от чехословаков на Олимпийских играх в Гренобле поставило советскую команду в сложную ситуацию. В последнем туре им кровь из носу нужна была победа над канадцами, иначе золотые медали уплывали в братскую страну. При счёте 1:0 в пользу "красной машины" канадцы начали давить на наши ворота. Защищались они прочно, а атаковали быстро и маневренно. Второй гол нам был просто необходим. И когда уже казалось, что ещё чуть-чуть и "кленовые листья" сравняют счёт, Мишаков выбежал в контратаку и, выйдя на импровизированный буллит с Бродериком, спокойно переиграл вратаря. 2:0 – и стало понятно, что Олимпиада за нами.

Ситуация почти повторилась и на следующих Играх – в Саппоро. В заключительной битве с чехословаками Мишаков забросил сразу две шайбы (на 34-й и 50-й минутах), внеся заметный вклад в общую победу - 5:2.

Когда в ключевых матчах ЦСКА Тарасов бросал в бой звено Мишакова, с трибун непременно слышалось "система, вперёд!". Сейчас этот клич уже подзабыли, но тогда "система Тарасова" была образцом тренерской мысли. Анатолий Владимирович не оставлял идеи введения в хоккее позиции "полузащитника", аналогичной футбольной. Единственный "чистым" защитником в той пятёрке был Олег Зайцев. Ромишевский и Ионов как раз составляли линию полузащиты, а Мишаков с Моисеевым были парой форвардов. Комбинации, которые удавалось разворачивать "системе", были головокружительными, соперники часто терялись на площадке и шансов у них не оставалось. Конечно, против этой связки выдвигали лучших оборонцев, элиту отечественного хоккея, но остановить Мишакова было крайне сложно. Ещё в начале карьеры ему довелось выходить на лед в оригинальном послевоенном шлеме, напоминавшем головной убор танкистов 30-х годов. И действительно, стиль Мишакова стал танковым – резкие и мощные прорывы, удар твёрдой рукой, победные шайбы.

Однако случай, произошедший с ним в начале 1967 года, чуть было не стоил ему карьеры. В фельетоне на страницах "Правды" Мишакова назвали хулиганом, устроившим драку на стоянке такси. В ситуации журналисты особо не разбирались, а опровергать информацию партийной прессы было не принято. Как рассказывал сам Евгений Дмитриевич, в драке он был не виноват. "Зайцев что-то не поделил с таксистом, завязалась ссора, - говорил он. - Олега бросили на капот автомобиля и начали бить. Мы с Кузькиным бросились на подмогу. Таксистов восемь, нас – трое. В неравной драке одному из них монтировкой пробили голову. Вскоре газета "Правда" написала, что хоккеисты ЦСКА применили запрещённый приём и нанесли травму таксисту. С нас сняли все спортивные звания, а меня вывели из состава сборной. Кузькина же взяли на чемпионат мира только потому, что даже тогда классные защитники были в дефиците". После этого дебют на чемпионате мира пришлось отложить, однако талант и психологическая устойчивость помогли Мишакову попасть в олимпийскую сборную.

Помимо блестящих бомбардирских качеств у нашего героя был и явный талант к искусству тафгаев. Его даже называли первым советским хоккейным полицейским. "Иногда Тарасов даже просил усмирить кого-нибудь из соперников, особенно распоясавшегося. На площадке да и в жизни я никого не боялся. Такой уж у меня характер", - отмечал Мишаков. Что уж говорит, если сам Рагулин, богатырь из богатырей, признавал, что побаивался Женю, хотя в жизни они были лучшими друзьями.

После того как коньки пришлось повесить на гвоздь, Мишаков начал работать тренером. Сначала в свердловском СКА, затем в СКА МВО. В начале 90-х его пригласили в США тренировать детей. Последним местом работы Евгения Дмитриевича стал ХК МВД, куда его пригласил генеральный директор клуба Андрей Сафронов. Огромный опыт и знания Мишакова очень помогали "милицейской" команде, хотя с тренерами он старался не спорить – из скромности. Тем не менее к любому его слову, совету прислушивались, а сам Евгений Дмитриевич посещал каждый матч своего клуба. Особенно переживал он за неё в принципиальных поединках с "Динамо". Посещал Мишаков и домашние матчи ЦСКА, и всякий раз совершал один и тот же ритуал. Он просил охранника уступить ему место на вахте и встречал своих бывших товарищей и знакомых у служебного входа.

ХК МВД должен был переехать в новый дворец в Балашиху, где открывалась детско-юношеская школа. С ребятами и мечтал заниматься Мишаков, всегда любивший детей и детский спорт. Однако сбыться этой мечте было не суждено.

На 67-м году жизни двукратный олимпийский чемпион умер в больнице от отека легкого. За несколько дней до этого ФХР торжественно вручила ему новую автоматическую инвалидную коляску - ещё когда он играл, ему удалили все мениски, и ноги перестали справляться с массой тела. "Женя умер спустя всего пять дней после заседания в Олимпийском комитете. Мы тогда долго общались, и ничто не предвещало плохих новостей", - грустно вспоминал Михайлов.

Великого игрока похоронили на Троекуровском кладбище, рядом с его знаменитым партнёром Юрием Моисеевым и вратарём "Крыльев Советов" Александром Сидельниковым. Несмотря на то что последний сезон Мишаков работал в ХК МВД, все хлопоты по организации похорон взял на себя ЦСКА.