Новобранец ХК ЦСКА Сергей Широков рассказал о времени, проведенном за океаном, а также о своем возвращении в стан армейского клуба.
Новобранец ХК ЦСКА Сергей Широков рассказал о времени, проведенном за океаном, а также о своем возвращении в стан армейского клуба.
— Сергей, какие условия вам создали для возвращения в Россию?
— Хорошие! Команда в первую очередь. ЦСКА позаботился о том, чтобы я вернулся именно в ту команду, из которой уезжал. Переговоры прошли достаточно быстро. И ближайшие три года я буду выходить на лед в майке профессионального хоккейного клуба ЦСКА.
— Из России вы уезжали громко, почти со скандалом. Как прошла встреча теперь?
— Я не считаю, что был скандал. И сейчас об этом никто не вспоминает уже. Да и тогда разговоров было больше, чем настоящего конфликта. Получив предложение от «Ванкувера», я сказал, что всегда хотел попробовать себя в НХЛ. О чем и сообщил руководству ЦСКА. Несмотря на дисквалификацию, я отработал свой контракт в Северной Америке. Ну а теперь на правах ограничено свободного агента подписал контракт с армейским клубом.
— Получается, основные условия для возвращения в Россию для вас создал все же «Ванкувер», который не предложил одностороннего контракта. И перед вами маячила перспектива снова прозябать в фарме.
— Да, было много факторов, которые не позволили сыграть мне полноценный сезон в НХЛ. Ни для кого не секрет, что там хоккей — это бизнес. Видимо, в бизнес системы «Вакувера» я не вписывался. И тренеры, генеральный менеджер не дали мне шанса полноценно раскрыться. В середине сезона я просил обмена. Но мне не дали и такой возможности. Поэтому большую часть сезона я провел в фарме. Кстати, в городе, куда теперь возвращается НХЛ — в Виннипеге.
— Тем не менее, обмен состоялся. В воскресенье «Ванкувер» обменял вас во «Флориду».
— Но в Майами ближайшие три года — если только на отдых. У меня теперь контракт с ЦСКА. Об обмене узнал в ночь на воскресение. А с ЦСКА договор подписал за 10 дней до этого. Убегать не собираюсь. Намерен отработать контракт с москвичами полностью.
— Забавно, что в Ванкувере вас сравнивали с Павлом Буре. И обмен во Флориду продолжает вести вас по пути Павла — ведь и он играл за «Пантер».
— А вот об этом можно будет говорить только через три года, когда я отработаю свои обязательства перед армейским клубом. И, возможно, надену майку «Флориды».
— Не Павел ли вашим кумиром был?
— Именно. Когда я был маленьким, у меня даже была ванкуверская майка Буре. А в этом сезоне я проникся тем, как играл Сен-Луи. Парень невысокого роста, но такой боец...
— Что на вас повлияло больше: деньги, патриотизм, возможность роста?
— Ну о деньгах говорить вообще не приходится. Потому что для хоккеиста это второстепенная тема. Просто мне понравилось, что в ЦСКА сейчас новый тренер, молодая команда. Я надеюсь, что у меня будет больше игрового времени, больше возможности для роста. И если все будет получаться, может, представится возможность сыграть за сборную. Вдруг тренеры захотят меня видеть в составе... Принял такое решение, и не жалею об этом.
— Мечтаете об Олимпиаде?
— Мне кажется, что Олимпиада — это невероятно захватывающее мероприятие. С удовольствием даже болельщиком там побывал бы. За наших попереживал. А уж сыграть на Олимпиаде... Это тот уровень, к которому стремится любой спортсмен. Это цель, мечта каждого атлета — представлять свою Родину на Олимпийских играх. Лично я в сборную поеду в любой момент. Если тренерам буду нужен, примчусь даже на товарищеский матч.
— Когда вы подписывали контракт с командой КХЛ, держали в голове сборную? Или это были бы слишком громкие слова?
— Будем честными: об этом не думал. Просто решил вернуться в Россию и играть здесь. Но, наверное, тут будет больше возможностей попасть в сборную. Хотя, конечно, все будет зависеть от меня. От того, как я буду играть за клуб.
— По возвращении в Россию не возникло культурного шока?
— Нет. Я пока не так долго тут нахожусь. Всего три недели.
— А если говорить о болельщиках: в Москве с посещаемостью хоккея дела обстоят куда хуже, чем в Ванкувере.
— Пока об этом не думал. Может, это и придет после нескольких игр. Если вдруг на трибунах будет пусто... Поэтому очень хочется пригласить всех армейских болельщиков на наши игры. Обещаю, что мы будем стараться, будем бороться, будем стремиться их радовать своими результатами. Мы же играем ради вас!
— То есть сейчас просто хочется побольше играть?
— А тут все другое. Другая лига, другой хоккей, другая коробка. Все другое. И для меня это опять будет немножко новым. Ведь я два года отыграл в Канаде. Жду начала сезона с нетерпением.
— Наверняка вы следили за тем, как ЦСКА выступал в ваше отсутствие. Верите, что все напасти позади, и теперь — со сменой главного тренера и большей части состава — у армейцев дела пойдут в гору?
— Конечно. Последние два года действительно ЦСКА неудачно играл. Юлиус Шуплер, я читал, на первый сезон ставит задачу просто создать коллектив, пробиться в плей-офф. А дальше должно пойти по нарастающей. В рижском «Динамо» у него так и получилось. Кто знает, может, через несколько лет и я подниму Кубок над головой...
— Не скучали по Денису Паршину?
— Не то, чтобы скучал. Но иногда в каком-нибудь матче проскакивала такая мысль: будь тут Денис, получилось бы лучше. Посмотрим в этом сезоне. Если тренер поставит нас вместе, думаю, мы вспомним, как взаимодействовали.
— Какие цели у вас на этот сезон?
— Попасть в плей-офф. А дальше мелкими шажочками идти выше.
— Куда вы направились первым делом по прибытии в Москву?
— Кому-то это может покажется странным, но я учился в Магистратуре Плехановского Университета. И сразу по прилету у меня были экзамены и защита диплома. Туда и направился. На следующий день после прилета. Зато теперь я магистр! Менеджер спортивной индустрии.
— Тогда вы можете ответить на вопрос: что нужно сделать, чтобы улучшить посещаемость хоккея в России?
— Ох, тут очень много факторов. Это не только от уровня хоккея зависит. Сравним с Америкой. Там народ приходит на матч отдохнуть после работы, расслабиться, пива выпить. А в Москве, например, пива не продают. Поэтому мужчины проще пойдут в бар игру по телевидению посмотреть. Или о порядке если рассуждать. Вдруг какая стычка случится, так еще и достаться может. Зачем такой отдых...
— А в Америке битв таких не случается? Принципиальные соперничества есть?
— Конечно, они везде есть — такие соперничества. В любом виде спорта, в любой стране. Но драк между болельщиками лично я никогда не видел. Менталитет там другой.
— У вратарей в хоккее есть привилегия: они могут расписывать свои шлемы. Будь у вас возможность что-то написать на своей клюшке, что бы это было?
— А я думаю, что запретов никаких нет. Надо подумать, что написать... Мне кажется, можно написать, например, туда, где фамилия игрока. Да, пожалуй, маркером что-нибудь туда припишу перед какой-нибудь игрой.
— Кстати, вы выяснили у отца, зачем он вас переучивал на другой хват?
— Мне тоже было это интересно. Я об этом отца спрашивал. Когда я был маленький, взял клюшку под левую руку. Но папа меня постоянно переучивал. Объяснял, что в России очень мало праворуких игроков, и я буду праворуким. И ведь был прав! Это при том, что я правша. Но и играю под правую. Только на тренировках я менялся с ребятами клюшкой. Скажу, что играть под левую руку — это совсем другие ощущения. Думаю, если год тренироваться, может, что-то и получиться.
— За то время, что вы жили в Ванкувере, английским акцентом не обзавелись?
— Я скажу, что уезжал туда вообще без английского. Но в клубе — что в первой, что во второй командах не было русскоязычных игроков. Поэтому потихонечку я научился изъясняться вполне нормально. Даже в кино с моей девушкой ходили. Общий смысл фильма я понимал. А если не знал какие-то конкретные фразы, то девушка мне всегда помогала. Она владеет английским почти в совершенстве. Но уж понятно, что ни до какого акцента не дошло.
— Теперь не жалеете, что в свое время уехали в «Ванкувер»?
— Да вы что?! Вижу для себя только плюсы. Ведь я многое приобрел за эти два года. В Канаде совсем другой менталитет. Другое отношение к хоккею. Тем более, в Канаде. Где хоккей почти религия. Наверное, каждый молодой хоккеист мечтает об этом. Я получил такую возможность, и, конечно, не отказался. Я больше скажу: если бы заранее знал, какая там ситуация, поехал бы раньше. В фарме играют с 18, а я уезжал в возрасте 23 лет. Но все равно это были хорошие годы.
— К тому же вам удалось вживую наблюдать финал розыгрыша Кубка Стэнли! Как это было?
— Атмосфера — это что-то нереальное. Я видел это впервые своими глазами. В день игры любой человек на улице был одет во что-то символикой клуба. Люди на работу с флагами шли. До игры 10 часов, а они уже кричат, болеют. Даже если ты сам не болеешь за хоккей, в стороне остаться не смог бы. Оно и понятно: «Ванкувер» 17 лет не был в финале. И не случайно, до финала на протяжении 300 матчей подряд дворец собирал аншлаги. При том, что билеты были совсем не дешевые. На финал, например, средненькие места уходили по 600 — 700 долларов. А первые ряды стоили по 2500 долларов. И все равно народ забивал трибуны, и у входов люди стояли, пытаясь купить у кого-нибудь билет с рук. Канадцы хоккей любят. Поэтому за «Кэнакс» болел не только Ванкувер, но и вся Канада.
— Как пережили поражение?
— Ну как... Разбомбили немного город. Разбили витрины, сожгли машины. Полиция потом говорила, что была готова к этому. Поэтому быстренько все беспорядки присекли. Они потом говорили, что специально два часа болельщиков не трогали, дали выпустить пар. А потом выпустили на улицы слезоточивый газ, и все успокоилось. А на следующий день улицы были вычищены, и ничто не напоминало о беспорядках. Разве что пара разбитых стекол, которые за ночь не успели заменить. Больше об этом писали, чем правда беспорядки были. Говорят, потом люди сами приходили в полицию, чтоб сознаться: я участвовал. А такое вполне может быть. Там вообще люди очень сознательные. Закон соблюдают.
— Ну а вы-то не поучаствовали? Хотя бы стакан разбили?
— Нет! Даже стаканов не было! Если б был поблизости, может, и разбил бы.
— Что вас больше всего поразило в Канаде?
— Менталитет. И отношение чужих людей к тебе, как к личности. Я приехал туда без знания языка, и сразу столкнулся с бытовыми проблемами. Но все мне пытались помочь. Если я не понимал чего-то, мне объясняли еще раз, медленней. Это меня и поразило больше всего. Хотя, казалось, бы, чего тут странного. Но там все люди открытые и добродушные.
— Будете скучать по Канаде?
— Не думаю. Кто знает, может, я когда-то туда вернусь. Я вернулся к семье, родственникам, друзьям. Скучать будет некогда.
— А там по русской музыке, фильмам, еде скучали?
— Последние два года я слушал только русскую музыку. Забавно: играя в России, больше слушал зарубежных исполнителей. А поехал в Канаду, стал слушать наши группы. То же самое с кино: в Канаде очень много советских фильмов смотрел. «Москва слезам не верит», «Любовь и голуби», «Королева бензоколонки». Обожаю смотреть картины с участием Юрия Никулина... Ну и кухня — соответственно — русскую еду обожаю. Когда я приезжаю к родителям, стол ломится: салаты, картошка, котлеты! Аж глаза разбегаются.
— Лишние килограммы, небось, от родителей везете?
— Слежу за этим. Родители как раз обижаются — что ж ты не кушаешь?! Но я держу оборону: наелся, в следующий раз еще поем.
— В Канаде скучали по таким застольям?
— Нет! Потому что со мной там находилась моя девушка. Она мне готовила постоянно. В Виннипеге даже несколько русских магазинов было. У канадцев, например, нет такого понятия, как «суп». Но девушка мне не позволила соскучиться по домашней пище.
— В начале этого сезона могли состояться матчи между клубами КХЛ и НХЛ. Лиги не смогли договориться. Но как вам идея проводить такие встречи?
— Мне кажется, это было бы очень интересно. И для болельщиков и для игроков. Знаю, что в том году трибуны были забиты. Да и вообще для развития нашего хоккея. Ведь молодые ребята тогда увидели бы тут своих кумиров, настоящих звезд. В конце концов уровень НХЛ вживую бы оценили. Это очень интересно. Тем более, что уровень игры у нас, может, не столько различается, сколько различается сама система игры.
— Какой клуб НХЛ, на ваш взгляд, больше остальных похож на русские команды?
— Наверное, тот, где больше русских игроков. Когда-то это был «Детройт» с русской пятеркой в составе. Потом «Вашингтон», когда там играли Овечкин, Семин, Федоров, Варламов и Козлов.
— В «Ванкувере» вам не досталось вашего любимого 52 номера. А в ЦСКА?
— 52 — вообще мой любимый номер. Я играл в ЦСКА под этим номером до отъезда. В фарме тоже играл под ним. А вот в «Ванкувере» мне его не дали, потому что в клубе вообще не приветствовали большие номера. Пришлось взять «перевертыш» — те же цифры, но в обратном порядке. 25 был свободен, поэтому я его и взял. Но в ЦСКА, конечно, опять попросил свой 52 номер.
— Как вы лето провели?
— Как я сказал, прилетел недавно. Поэтому еще только собираюсь куда-нибудь поехать. Полежать на песке, поплавать. Собрать мысли, и в новый сезон!
Hot Ice
