Николай Прохоркин провел первую тренировку в ЦСКА после возвращения из-за океана.
В конце августа молодой, но подающий большие надежды, нападающий ЦСКА неожиданно уехал за океан. Неожиданно потому, что он имел действующий контракт с клубом и хорошие перспективы в первой команде. Несколько дней назад форвард вернулся, и за время отсутствия в его жизни произошло немало событий. В интервью после первой тренировки на льду армейского дворца Николай Прохоркин – об имени для дочери, суде, золотых горах, а так же о том, почему он боялся, что его карьера закончится.
- Николай, лед, коньки, клюшка и шайбы – это все очень важно, но в вашей жизни недавно произошло еще более важное событие…
-Да, у меня родилась дочка, как раз сейчас, после интервью поеду в роддом забирать.
- Имя есть уже у человека?
- Ника. Вместе с женой выбирали, при этом особо и не раздумывали. Как-то к этому варианту сразу склонились. Получилась - Ника Николаевна. Дочку еще не видел, пока не могу даже чувства описать, наверное, когда подержу на руках, тогда и пойму все до конца.
- Последние дни вообще богаты событиями для вас. Теперь Николай Прохоркин вновь в ЦСКА.
- Да, это случилось, и я рад этому. Я буду играть, буду тренироваться, и буду доказывать, что я могу выходить на лед в составе основной команды.
- Уверенно звучит.
- Ничего нет в этом плохого, нужно быть уверенным в себе, главное, чтобы это в самоуверенность не переходило.
- Вы знакомы с Вячеславом Буцаевым?
- Да, очень хорошо. Под его руководством мы выиграли Кубок Харламова, можно сказать, что я работал с ним с того самого момента, как попал в молодежную команду. Он требовательный, может жестко сказать, направить, думаю, команде нужен такой тренер.
- Как оцените свою форму на данный момент?
- В полную я последние недели три не тренировался, потому что играть мне за океаном было уже нельзя, 20 ноября было решение суда, я пробыл там еще пару дней и приехал сюда. Поддерживал форму, старался работать по полной программе, но, конечно, это не то же самое, когда ты тренируешься с командой. Я набираю форму, и быстро ее набираю, как мне кажется. Надеюсь, что скоро смогу помочь ЦСКА.
- А как же так вышло, что вы из ЦСКА уехали? Пролейте свет на загадочную историю.
- Да как вышло… Тогда еще не было правила, чтобы обязательно включать в состав молодых, на сборах я был в пятом звене, но при этом очень хотел играть. Пошел за мечтой, думал, в НХЛ будет проще и быстрее попасть, если я попробую себя в АХЛ, получу практику в этой лиге.
- А контрактные обязательства?
- Да, у меня был контракт, но тот агент с которым я работал, заверил меня, что это не проблема, мол, все сделаем, соглашение разорвем и тому подобное. Я ему поверил, уехал, начал играть, но потом был суд и оказалось, что все слова этого агента, мягко говоря, неправда.
- Каким же образом он собирался разорвать подписанный контракт?
- Я боюсь запутаться в юридических тонкостях. Он что-то объяснял, мол, контракт был подписан в 16 лет, его якобы можно признать недействительным… Сейчас-то я понимаю, что он просто надурил меня. И меня, и отца, пообещал золотые горы, расписал все в красках, как замечательно все будет, как я в скором времени буду играть в НХЛ. Сами поймите, я сейчас-то молодой, а тогда еще моложе был. Голова закружилась, эмоции нахлынули, а я им поддался.
- Не жалеете сейчас об этом?
- В хоккейном плане нет. Я почувствовал их игру, их хоккей, и если я когда-то вновь поеду в Северную Америку, то мне будет уже проще. Мне ведь и здесь стало легче играть, я чувствую, что во многих элементах я добавил. А вот в жизненном плане это было ошибочное решение.
- Могли прилично испортить отношения с клубом?
- Да, это правда. Немного повраждовали, можно сказать… Но я сейчас рад тому, что вернулся и тому, как хорошо ко мне относятся. Мы пообщались с Сергеем Викторовичем, нашли общий язык и договорились работать вместе, сообща.
- Как это выглядело?
- Я приезжал в клуб, разговаривал с Сергеем Викторовичем и с Сергеем Львовичем. Сказал им, что хочу играть в хоккей, что я уходил совсем не потому, что ко мне плохо относились в ЦСКА, а потому, что я хотел развиваться, как игрок. Объяснил им всю эту ситуацию с агентом, про то, что он мне нарисовал картину прекрасного будущего…
- А они?
- Они, как я понял, не против того, что я получил опыт игры там, и не против того, что я мечтаю играть в НХЛ, но сказали, что сейчас я нужен здесь, нужен команде, нужен клубной системе. Конечно, напомнили, что контракт – это контракт, его нужно уважать. Кажется, они поняли меня, мою ситуацию, поняли, что тогда, в тот момент, меня захлестнули эмоции, что я им поддался, потому и уехал. Они тоже были хоккеистами, играли в НХЛ, наверное, поэтому они разобрались в моих чувствах, в том, что я пошел за мечтой и сделал неправильный на тот момент шаг. Конечно, если бы я был менеджером, я бы тоже был недоволен, если от меня сбегали игроки с подписанными контрактами.
- Сейчас, как мы понимаем, все у вас налажено, есть контакт – и с менеджментом, и с тренерами?
- Знаете, когда мне по суду запретили играть в АХЛ, я очень переживал, что и здесь, в России я окажусь не у дел, что меня наглухо посадят в МХЛ, или вообще заблокируют - и всё, не будет такого игрока, карьера для меня закончится. В принципе, это было очень легко сделать. Но меня приняли назад, сказали, мол, мы на тебя надеемся, работай, пробивайся, доказывай – и будешь играть.
